Злачное место - Страница 7

— Вы хотели поговорить — утвердительно сказал парень после того, как все вдоволь налюбовались друг другом.

— Хотел. — таким же спокойным тоном ответил Крысолов.

— О чем говорить будем?

— Да о многом можно…, кстати, как к вам обращаться?

— Хан — улыбнулся одними губами парень.

— Не могу сказать, что рад знакомству, Хан, тем не менее, это — Артем, представитель деревни, что у нас за спиной, меня же зовут Крысолов.

Парень с интересом снова посмотрел на собеседника.

— Даже… Т о т с а м ы й Крысолов?

— Не могу знать, что вы имеете в виду, когда говорите "тот самый", но других людей с таким именем я не встречал, и не советовал бы им так называться — некоторые люди и н е л ю д и мной очень недовольны.

— Даже сейчас у м е н я за спиной, я думаю, не меньше трех человек, с удовольствием готовых вас зомбануть — просветил Крысолова Хан.

— Как нибудь в другой раз, спасибо.

Разговор становился все более похожим, на какую то глупую шутку, однако парень терпеливо ждал, ничем не проявляя неудовольствия.

— Любите Хайнлайна, Хан? Погоняло, случайно, не отсюда? — спросил Крысолов нечто совсем уж непонятное. Парень, тем не менее, его, как видно, понял, потому что просиял.

— А, вы догадались? Только мне всегда казалось, что отмечать количество боевых выбросов маленькой косточкой-сережкой в ухе как-то неудобно — попробуй разгляди эту кость, а уж сосчитать, сколько там костей, если больше хотя бы пяти —, практически, нереально. Да и выброс выбросу разница.

— У вас гораздо практичнее.

— Конечно. Синие, — он коснулся пальцем щеки, — это свой брат бандит, зеленые — вояки. Ну, а красные — он слегка наклонил голову в сторону Крысолова, — ваши друзья охотнички. Гражданских мы не отмечаем — вежливо ответил он на невысказанный вопрос Артема, — щеки слишком малы. А кличка, нет, не отсюда. Я, видите ли, помимо Хайнлайна, еще и Яна читать любил, так что мне Тэмучжин — очень нравится, равно, как и Тамерлан.

— Ян про Тамерлана, по-моему, не писал, а вот за "фашистского Спартака", помню, лихо всыпал Джованьоли, обвинив несчастного итальянца во всех грехах, и противопоставив ему Спартака революционного.

— Ну, так то ж конъюнктура, — развел руками Хан, — хотя, вообще-то идея, что Спартак у него в конце выжил, выглядит очень по-голливудски…но, я полагаю, вы не мои литературные вкусы хотели узнать и не систему рангов 29-й зоны.

— Вы правы, Хан. Мы пришли поговорить за деревню.

Тот поморщился:

— Никогда не любил этот одесский жаргон. "Поговорим за жизнь", "что вы имеете сказать", "вы хотите песен — их есть у меня"…Я понимаю, немцы колонисты и евреи, говорящие на идиш, который суть тот же немецкий, в общем-то, не шибко различали, где и как использовать предлог "fur", который в немецком означает и "о", и "за", и "для", и везде пихали свой "haben" — однако зачем же эту языковую безграмотность выдавать за некий шарм. А что касаемо деревни — что тут долго говорить? Деревня убила моих людей. Она виновата. Она умрет. Вся. Всё.

— Хорошо, Хан. Я не буду "ботать", и постараюсь быть столь же лаконичным. Я — здесь, и со мной моя команда. Она сейчас в деревне. Если вы пойдете на штурм — мы будем драться за деревню. Будет много крови.

— Ну, положим, крови я не боюсь, — вежливо ответил Хан. — Я ее, когда-то, сам переливал. Потом, правда, больше выливал. Из людей.

— И все же, Хан. Ваши люди тоже виноваты в том, что случилось. Артем, расскажи, — повернулся он к нему. Артем постарался как можно четче рассказать о случившейся в прошлом году стычке. Хан внимательно его выслушал, но затем безразлично пожал плечами:

— Если бы я это знал раньше, возможно все могло бы ограничиться выкупом, однако теперь это не имеет значения. Мои люди должны знать, что напавший на них будет уничтожен.

— И все же, Хан, — снова повторил Крысолов, — прошу вас, подумайте еще раз. Ну, что вам с этой деревни? Добра здесь никакого. Ну, возмездие…, а цена возмездия не слишком велика ли? Каждый из нас — а нас шестеро (Артем удивленно скосил глаза на Крысолова), возьмет пятерых, как минимум. Да еще деревенские — как никак, а вашу группу они взяли сами — безо всякой нашей помощи, — вот вам еще с десяток потерь. Потерять почти половину состава из-за троих насильников — не слишком ли много? Ну, и напоследок: один из моей команды в бою участвовать не будет. Из-за этого, у вас потери, конечно, уменьшатся, но я уж изо всех сил постараюсь его отсутствие компенсировать, а главное: он уцелеет, дойдет и расскажет. А у меня есть не только враги, Хан, но и друзья, да и просто — кое-чем обязанные мне люди. Как вы думаете, как отнесутся ваши подчиненные к тому факту, что за возмездие за трех дураков они получат кучу потерь, да еще и полноценную войну на закуску? Про Архангельскую колонию вы слыхали, надеюсь? И вы что-то упомянули про выкуп? Мы можем это обсудить.

Хан, прищурясь, лениво двигал челюстями и молчал.

— Хорошо, — наконец сказал он, — я приму выкуп. И, поскольку мяч сейчас на моей стороне — не надо торговаться, Крысолов. Цена окончательная и я не буду ее обсуждать, — он назвал цифру. Артем похолодел: в деревне не было не то что столько, а и десятой, сотой доли затребованного Ханом.

Крысолов, однако, медленно кивнул головой:

— Согласен.

— И еще: после уплаты выкупа, я не буду иметь никаких претензий к деревне, но вам, Крысолов, а равно и вашим людям стоит убраться отсюда, поскольку я не люблю, когда мне мешают делать то, что я хочу делать. Если встретимся еще раз — будем воевать. Боюсь, что у вас появился еще один враг, несмотря на то, что с вами, как редко с кем можно обсуждать литературу. Ну, и кроме всего прочего — вы не любите нелюдей.