Злачное место - Страница 100

100

Старый и Варька еще о чем-то говорили, Банан встревал в их разговор — и Артему вдруг захотелось п о н и м а т ь их — кто такой Антимосфен и Цицерон, и чего Бушков не лучше Резуна. Вот ведь, Старый и стрелять умеет, и лечить, и ни хрена ему в этом книжки прочитанные не мешают. Хорошо, конечно, крутым охотником быть, не промахиваться никогда — а все же и не только это человеку надо — смутно понимал Артем. Варька, ясное дело — все равно на Крысолова глаз положила — а все равно со Старым больше разговаривает — и интересно ей с ним, видно. Он, тем не менее, прикинул свои шансы на образование — и трезво, насколько уж это к нему сейчас относилось — рассудил, что т а к о г о уровня, каковой был у большинства членов команды — достичь ему будет трудно. Чуть-чуть он к ним подтянется, чтобы, как Старый говорил, "разговор понимать" — и все, край. Нет просто в этом мире сейчас возможности для хорошего образования. Стрелять, ножики кидать — быстрее научат, да оно и востребованнее будет, и для жизни в мире после Херни — куда пользительнее. Если бы ему сейчас кто сказал, что он себе клятву типа дал — Артем бы только недоверчиво ухмыльнулся: не верил он в такую вещь, как клятвы. Ну, фальшиво это как-то — клясться. И, тем не менее, решение, которое он принял — сейчас, в эту минуту — больше всего, пожалуй, подходило под это старомодное понятие "клятва": если все будет у него нормально, и будут у него дети — обязательно их Артем заставит учиться — чтобы не с автоматами-пулеметами по лесам бегали — а тоже могли бы вот так говорить. А стрелять он их научит… А то выдумал тоже Старый — "внуки на луну выть будут"…, а вот хрен тебе.

Они посидели еще немного — день начинал клониться к вечеру, в заведение начинали подтягиваться первые посетители — после торгового дня. В кабачке мало-помалу начинался шум и хозяин нетерпеливо начал заглядывать в их комнатушку — дескать, не пора ли освобождать помещение, раз уж заказов больше не делаете?

Они встали из-за стола, и вышли в большой зал, где уже половина столиков была занята. Пили все больше самогон — настоящая водка уже начинала становиться редкостью, и стоила довольно дорого — вот они купили, на поминки, а так мало кто из торгашей себе такую роскошь позволял. Самогон — вот это быстро все научились делать, было бы только из чего. Как у них — так зерно было, в городах — там сахара запасы остались, а он — не портится. Да и зомбям ни к чему, даже мышиным. А аппарат соорудить — дело нехитрое. Кузнец, вон их нашлепал — целую кучу, даже из тех подручных материалов, что у них в Васильевке были. Ну, а в любой слесарной мастерской, да при наличии считай, любых деталей и материалов — чего хочешь сделать можно: хоть с титановыми трубками, хоть с серебряными фильтрами. А, кстати, чего это все про самогон и в зале говорят? В зале, действительно, за столиками сидели мрачные, нахохлившиеся торгаши, и слова "самогон", "водовка", "горилка". "арачка" — были чуть ли не самыми употребляемыми среди нехотя ведшихся разговоров. Из-за крайнего стола поднялся пьяноватый парень, повернулся к ним, и Артем узнал в нем старого знакомого — Серегу-торгаша. Так-то он вообще — улыбчивый торгаш. Как начнет говорить, да улыбаться, да еще какими-нибудь прибаутками-анекдотами сыпать. Не успеешь опомниться, как чего-нибудь уже и купишь у него — только и крякнет батя, бывало, глядя, как мешок с зерном, за тот же справочник телефонный сторгованный, на машину к нему грузят. И как это у него так ловко получалось? Хотя Серега и до Этого где-то торговал. Машинами вроде, старыми. Сейчас же лицо Сереги было, на удивление, злым и мрачным.

— Здравствуйте, — Артем решился обратиться к торговцу. Тот всмотрелся в лицо Артема — в зале темновато было, хозяин еще генератор не врубил, но наконец, узнал вроде. Улыбка появилась на его лице — по-видимому, по въевшейся привычке, но быстро искривилась и он вновь насупился.

— А, Артемка, привет. Ну, что ты, крутым коммандером стал? Слыхал, с деревней вашей нелады вышли? А ты тут чудо-юдо завалил, переворот устроил? — Серега, как видно, был неплохо осведомлен обо всех произошедших с ним событиях, что называется, "владел обстановкой". А это у них, у торгашей — как закон: все новое — сразу выложить. Где, что, почем, кто — сразу рассказывай. А уж в таком месте, как поселок — все новости сразу расходиться должны, как круги по воде.

— … А и зря вы, ребята, сюда военных привели, — Серега икнул и поскреб небритый, даром, что у торгаша, подбородок. — Их полковник, чисто, Пиночет какой — слыхали, что выдумал? — И сам ответил на свой же вопрос:

— Это ж надо — монополию ввел, на торговлю спиртным. Типа, хрен теперь погонишь, водочку-то. Сегодня на базаре объявление было — давай, лицензию покупай, и все чтобы под контролем было. Количество точек сокращается, время продажи ограничено. Со следующей недели, сказали, введут. Блин, чуть ли не последний анклав оставался, где такая лафа была — нет, и сюда добрались, вояки долбанные — с тоской в голосе сказал он.

— Еще удивительно, что так долго продержалось здесь — негромко сказал Крысолов. — Во всех нормальных анклавах — это, считай, одним из первых было, что Власть делать начинала.

— Да знаю я, — слабо махнул рукой Серега. — А так классно было: помотаешься по разным краям, особенно муслимским, потом тут — как в раю расслабляешься… Блин, суще, как с казино тогда — нормально же все было: нет, все поломать надо, чтобы потом так же играть — только втихаря, и платить за это втридорога. Теперь все… А, — он снова махнул рукой, пошатнулся и едва не упал на Артема — тот еле успел подхватить падающее тело. Серега грузно повис на нем и вдруг, дыша густым самогонным запахом, но совершенно трезвым голосом шепнул ему на ухо:

100